9 июня 2016
Убийство на Никитской
Несколько часов, и ты из ночной Гуадаррамы перемещаешься в пространстве, наблюдаешь восход солнца в небесах, а потом по прихоти судьбы стоишь около памятника с сидящем мрачно Достоевским.
После бессонной ночи ранним утром шагаешь не домой,
а в один дом-музей с красотой, завтраком и беседой.
О нем, однако, увы, писать и помещать фотографии не разрешили.
Вот так и осталось только фантасмагория на этих
вступительных страницах о путешествии.
По пути фотографирую как акын.
И возникли «дороги, которые мы не выбираем»,
и запечатлелись изменения привычного,
когда убийственный вкус разрушает гармонию.
Это акын повествует не о перерытых улицах, они понятны,
все течет, и все ломается,
а о том другом, акына, невозмутимого в веках,
взорвавшего,
но он раскроет сие позже.
За Достоевским появился Архимед
из-за любви фотографа к деталям, но вписался в тему.
Есть много разных легенд (об этом писали Плутарх, Цицерон и другие)
о его смерти, но все они сходятся в том,
что его убил римский солдат,
когда римляне захватили Сиракузы.
Вот и улицу Никитскую тоже кто-то захватил и как Архимеда убил, походя…….
Акын, повествуя об увиденном на Никитской, горько завывает.
Что это? Что это? Что это? Что это?
Где привычная и любимая улицаааааа?
Кто покусился на любимую красавицу Консерваторию,
каких в мире мало?
У кого рука поднялась убить не просто улицу и здание,
а Святое место мирового паломничества?
Да будет виновный заклеймен в памяти векоа!
Говорят, что украшение города выиграла похоронная служба.
Очень похоже на анекдот, но еще больше на правду.
Впервые такие букеты на железках лично я увидела на кладбище,
и эти ассоциации ничем не сотрешь.
И они подкрепились разрушением архитектурного ансамбля Консерватории.
Если раньше зонтики кафе этот ансамбль травмировали, то выстроенный стеклянный нарост ансамбль убил,
а выстроенный вдоль памятника Чайковского ряд велосипедов
его окончательно закопал.
Похоже, в Похоронном бюро служит и главный архитектор города.
Обратите внимание, что рыдают по поводу убиения
великолепного классического ансамбля не только акын и я,
но и само здание консерватории:
Нахожу отдохновение на созерцании Брюсова переулка,
хотя никак не привыкну к покрасневшей желтой церкви и
к закрывающему перспективу и не вписывающемуся в пространство
огромному памятнику Ростроповичу.
Акын между тем видит на доме памятную доску и
грустно вздыхает.
День не был целиком печальным, но показать радость
без разрешения героев не могу.
Все последующие дни была только радость,
и у героев я больше не cпрашивала!
Продолжение следует.
